Государственный заем денег в Советском Союзе имеет непростую историю.
Правительство предлагало гражданам оказать стране посильную помощь, обещая со временем вернуть вложенные средства, нередко с процентами. На практике, все оказалось иначе.
Важным источником пополнения государственного бюджета были денежные средства, собиравшиеся в принудительном порядке с населения в виде внутренних займов.
Знаменитый «сеятель» на плакате, нарисованном Остапом Бендером в романе Ильфа и Петрова «12 стульев», рекламировал как раз 10%-ный выигрышный заем 1927 года.
А пароход, на который попали Бендер и Воробьянинов под видом художников, участвовал в агитационном круизе по Волге с призывом покупать облигации.
С начала 1930-х гг., принудительное распространение облигаций стало всеобщей практикой.
Несмотря на пропагандируемую добровольность, уклониться от подписки на заем стало фактически невозможно.
С 1946 по 1957 год было выпущено пять тиражей 20-летних облигаций, выручка от которых шла на восстановление и развитее народного хозяйства.
Доход по ним выплачивался только в виде выигрышей - как по лотерейным билетам
Когда в 1957 году подошел срок погашения процентных займов 1927-го, тогдашний советский лидер Никита Хрущев заявил с трибуны XXI съезда партии: «Миллионы советских людей добровольно высказались за отсрочку на 20-25 лет выплат по старым государственным займам. Этот факт раскрывает нам такие новые черты характера, такие моральные качества нашего народа, которые немыслимы в условиях эксплуататорского строя».
Другими словами, советское правительство официально объявило дефолт по обязательствам перед собственными гражданами, как обычно выдав его за «многочисленные просьбы трудящихся».
Люди старшего поколения рассказывали, что в детстве они играли облигациями госзайма.
Это иллюстрирует отношение граждан к данным бумагам: никто не верил, что их когда-нибудь погасят.
Народ перестал верить, что государство когда-нибудь выполнит свои обязательства. Все чаще можно было увидеть обклеенные облигациями стены туалетов и гаражей.
Во времена Хрущева, ходил такой анекдот:
«Дама, обратив внимание на огромную очередь в зоопарке, спросила: „Что там дают?“
Ей ответили: Это очередь к слону. Он скупает облигации госзаймов.
— Но зачем?
— А слоны по триста лет живут!».
В некоторых сельсоветах составлялись подворные планы взыскания денежных сумм. На домах неисправных плательщиков расклеивали плакаты с надписями: «Здесь заражено!», «Опасно!» На собраниях таких граждан рассаживали на черные скамьи, к которым подставляли гробы.
Лозунг «Ни одного трудящегося без займа!» - почти полностью был проведен в жизнь.
Жительница Ленинграда С. Коган вспоминала, что их с мужем семейный бюджет недосчитывал четырех месячных зарплат в год: «До самой войны… заем так и продолжали подписывать два месяца каждый год… Появились новые заботы, и мы все буквально тратили, чтобы обставить комнату, и сами жили – не знаю вообще, как мы выжили».
Неудивительно, что участились донесения с мест о различных эксцессах в ходе подписки.
Например, в селе Екатериновке Одесской области в августе 1939 г. местным жителям предлагалось приобрести облигации на 100 руб. Сославшись на свое плохое материальное положение, колхозница Е. Матрос согласилась подписаться только на 20 руб. От нее в грубой форме потребовали подписки в полном объеме, на что она ответила отказом: «Если так жить, то лучше повеситься».
Спустя некоторое время, жители деревни вынули ее из петли.
Но даже после этого случая председатель колхоза дал указание не допускать к полевым работам тех, кто не подписался на заем.
Особенно заметно выросла нагрузка на сельское население.
В 1940 г. средний размер подписки на одно крестьянское хозяйство составлял 79 руб., в 1941 г. – 101, в 1942 г. – 253, в 1943 г. – 552, в 1944 г. – 646 руб.
Новым мероприятием власти в 1940-х гг. стало привлечение к займам колхозов и промысловых артелей – за счет их общих средств и независимо от индивидуальной подписки каждого их члена. В таком порядке за годы войны в бюджет поступило 5,4 млрд руб.
Фактически это означало, что колхозников заставляли платить дважды.
К 1 апреля 1957 г. по займам, размещенным по подписке среди трудящихся, власти задолжали гражданам около 260 млрд руб.
После «единодушной поддержки» предложенных Н. С. Хрущёвым мер 19 апреля 1957 г., ЦК КПСС и Совет министров СССР издали постановление, согласно которому прекращалось проведение тиражей выигрышей ранее выпущенных займов и отсрочивалось на 20 лет погашение облигаций.
Фактически населению навязывалась сделка: государство обещало не проводить новые займы взамен на согласие граждан на 20-летнюю отсрочку погашения всех выпущенных ранее тиражей и отказ от получения по ним процентов. Поступления от займовой операции были заложены в бюджет, поэтому в 1957 г. выпустили еще один государственный заем сроком на пять лет на сумму 12 млрд руб.
Эти мероприятия получили отражение в народном фольклоре:
Чтобы всех кормить китайцев,
Немцев, негров и малайцев –
Царь (Хрущёв) подумал, как тут быть,
Где бы денег раздобыть?
И нашел (мы это знаем),
Прекратил огромный заем –
У народа в долг он брал,
Но обратно не отдал.
И сказал: «Вы потерпите,
Облигации храните,
К коммунизму подойдем,
Снова розыгрыш введем.
Будет дальше нам видней,
Двадцать лет - не двадцать дней».
Люди, правда, пошумели,
Но перечить не посмели.
В 1970-е годы выплаты по ценным бумагам все же начались.
Но обещанных миллионов советские граждане так и не получили.
(с)